Дитриху повезло. Он прибыл в дом Патрисии Бестер минуту спустя, как у женщины закончился период битья посуды. Однако оный сменился словесным потоком крайне язвительной формы.
Молодой человек нажал кнопку звонка – хотя мог проникнуть практически в любую дверь, не заморачиваясь на такие вещи, как ключи. Дорон всегда держал подле себя «талантливую» молодежь.
Патрисия открыла сразу. Она как всегда была великолепна. Голубое платье в достаточной мере для ситуации и времени суток облегало стройную фигуру, густые, каштановые волосы слегка подкручеными локонами ложились на плечи,  и лишь злые, синие глаза выдавали истинное состояние женщины.
- Добрый день, миссис Бестер, - вежливо поздоровался Дитрих.
- Издеваешься? - холодно осведомилась Патрисия. – Но спасибо, что не лазером в лоб!
- Простите? – смутился секретарь Дорона.
- Не прощу! – рявкнула миссис Бестер, однако впустила молодого человека в дом.
Женщина прошла вслед за Дитрихом и, кивнув ему на диван, принесла две чашки кофе.
- Быстро Дорон сообразил приставить ко мне охрану. Боитесь, что я соберу пресс-конференцию и устрою скандал? – язвительно осведомилась Патрисия и, не дав  молодому человеку сказать ни слова, продолжила. – Правильно боитесь.
- Вы уже оповестили репортеров? – с легкой тревогой в голосе уточнил Дитрих.
Миссис Бестер хмыкнула и опустилась в светлое кресло.
- Не переживай, Артур всегда опережает врагов на шаг вперед, а друзей и подавно.
Помолчали. Помощник Дорона хоть и не робел в присутствии женщин и вообще относился к прекрасному полу перманентно спокойно, сейчас чувствовал некоторую неловкость. Следовало что-то сказать, а получалось лишь цедить кофе, оттягивая неизбежный разговор.
- Вы его очень любите? – тихо спросил Дитрих, отставляя чашку.
- Кого? Альфреда? – изумилась Патрисия. – Нет, конечно. И никогда не любила.
- Тогда зачем? – молодой человек непонимающе посмотрел на собеседницу.
Женщина снисходительно улыбнулась. Она относилась к Дитриху с теплотой любящей тетки. Но иногда секретарь Дорона очень хорошо имитировал мебель, которой можно было высказать все, что думаешь о бренном мире. Патрисия находила эти качества Дитриха очень удобными и полезными.
- Зачем? – переспросила она, готовясь к длинной речи. – Это сложно объяснить мужчине, но я попытаюсь. Знаешь, тяжело быть женой такого человека, как Бестер, и дело вовсе не в его характере. Я сама не сахар и иллюзий на этот счет не строила и строить не буду. Но его положение обязывает. Не важно, сколько у кого любовниц и любовников, но стоит их держать на достаточно расстоянии, чтобы не было повода для сплетен. А еще необходимо изображать из себя этакий идеал, ведь великого Бестера должно окружать лучшее. Я двадцать с лишним лет изображала из себя то, что изображала, играла эту роль, а теперь он с легкостью, с которой музыкант щелчком пальцев подзывает официанта, меняет меня на молоденькую вертихвостку. Нет, хочет с ней спать, пусть спит, меня это мало касается. Но понимаешь, - Патрисия сощурилась, всматриваясь в темные глаза Дитриха. – Это, как если бы ты делал нудную, трудную, выматывающую работу, все бы закончил, все наладил, а Дорон потом сказал, что все фигня и оно ему не нужно. Меня просто выкинули, как отработанный товар.
Женщина пожала плечами и сделала большой глоток кофе.
Секретарь Дорона бросил взгляд на Патрисию из-под опущенных ресниц. Лично он был не согласен с термином «отработанный товар», однако спорить не стал, понимая тщетность попыток переубедить упрямую женщину.
- А знаешь, почему он сделал это сейчас?
- Полюбил? – однако помощник сам не верил в такой расклад.
- Господь с тобой, Дитрих! Просто раньше он не обладал такой властью, а теперь ему можно все.
- Возможно, а вы бы сами не подали на развод, если бы вам предложили выйти замуж?
Патрисия улыбнулась и как-то по-матерински посмотрела на молодого человека.
- А ты думаешь, не предлагали? Предлагали, мой хороший, и не раз. Но ведь я – жена Бестера. Надо было держать марку. Только ради чего все это? Ради чего?
- И вы будете мстить? – тихо осведомился Дитрих.
- Разумеется. Я ему еще попью крови.
- Ему, но не ей?
Патрисия рассмеялась.
- Милый мальчик, что мне до нее? Сегодня – одна, завтра – другая. Этого просто не понимает блондиночка, которая охотно вцепилась в свой кошелек с ушками. Дай-то Бог, чтобы она его бросила лет через десять, а не он ее через года четыре на две по 18 поменял. Его любовницы сами себя наказывают. И запомни на будущее, мужчины мстят за обиды, а женщины – за все несбывшееся. Так что портить кровь я буду своему муженьку.
Дитрих уставился в кружку. Ему тяжело давался этот разговор.
- Единственное хорошее, что у меня могло бы быть от мужа, так это дочь, - продолжала тем временем миссис Бестер. – Но он отобрал у меня Габриэль, воспитал в своей фанатичной вере Корпусу. И теперь я понимаю, что я никто для своей девочки.
- Вы в этом не виноваты, - покачал головой помощник Дорона. – В этом никто не виноват. Просто это Политика Корпуса…
- О, как легко списать все ошибки на Корпус! Сам-то ты в это веришь?
- Мне неприятна эта тема, миссис Бестер, - Дитрих, будучи умным человеком, старался избегать скользких разговоров.
- Правда? Если бы ты был таким же фанатиком, как мой муж, то уже тащил бы меня в Корпус на «промывку» мозгов.
- Ну знаете ли, - буркнул молодой человек, - все мы люди, и каждый из нас не железный. Вы устали, понервничали, мало ли кто и что скажет в состоянии аффекта.
- Вот! Именно! Ты видишь людей, Альфред же поклоняется Корпусу, как божеству. Скажи мне, мальчик, если Корпус прикажет одно,  а Дорон – другое, на чьей стороне ты окажешься?
Дитрих пожал плечами.
- Не отвечай. Я знаю ответ, знаешь его и ты, а Альфред, - Патрисия махнула рукой. – Хрен с ним, со старым чертом. Как скажет Дорон, так и будет.
Помощник кивнул, соглашаясь со словами миссис Бестер