Яркий свет коридоров резал ей глаза и, казалось, впивался в мозг самым немилосердным образом. У нее кружилась голова и абсолютно все раздражало ее.
Только в своей каюте, растянувшись на кровати, она почувствовала себя в безопасности.
Черт...чем же они меня пичкали, что мне так... Надеюсь, они не брали анализ... - мысли лихорадочно метались от одного к другому.
Она так долго не хотела этого признавать... Она так долго отказывалась от очевидного... Она осуждала Франклина...
А сама была ничем не лучше его. И ее уже не успокаивала та мысль, что на стимуляторах сидела добрая половина медиков - исследователей.

Эвелин прижалась ылающим лицом к холодной простыне, еще хранившей запах Уилла, и мысленно пообещала себе, что избавится от этой пагубной тяги. Избавится... но завтра.
А сегодня ей это было нужно...

Эвелин с трудом поднялась и на негнущихся ногах пошла в ванную. Яркий свет был немилосерден к девушке - в зеркале отразились спутанные черные волосы, потерявшие блеск, запавшие глаза,  окруженные лиловыми синяками, потрескавшиеся губы...
Трясущейся рукой Эвелин открыла небольшой ящичек на стене и достала оттуда ампулу с инъектором.
Треск раздавливаемого стекла, шипение, укол...

Раздражение отступило, уступив место какому-то совершенно непонятному чувству эйфории.

О том, что что-то не так она догалась слишком поздно, когда ванная перед глазами поплыла от боли в груди, а дышать стало нечем... Эвелин судорожно схватилась за края раковины, чтобы не упасть, но сил не хватило, ноги подкосились.
Чем.. они...меня напичкали? ЧТО...? - пронеслась последняя мысль и наступила темнота.